Невероятно! 😊 После смерти сына пенсионер начал рисовать картины на гаражах. Вот его история
Очередной прохожий останавливается у гаражей в Зеленой Роще и вглядывается в изображенные на них пейзажи. Их автор — 79-летний художник Виктор Клевцов, который не расстается с кистью с самого детства. Разрисовывать серые стены в собственном дворе на Металлургов он начал несколько лет назад, после гибели сына в автокатастрофе. Говорит, не мог находиться дома один и выходил на улицу, чтобы как можно больше общаться с людьми и радовать их своими работами.
Виктор Евстафьевич вырос на Кубани в станице Новокубанской. Отец погиб на войне, и мать воспитывала троих детей в одиночку. Любовь к живописи «нагрянула нечаянно».
«Где-то в третьем классе друг меня приглашает домой. Я смотрю — стены пустые и запах красок. Вижу: его отец рисует, с одной ногой, с фронта пришел. Он закончил в Краснодаре художественное училище и сразу стал востребованным. У него репинские копии стояли, — вспоминает пенсионер. — Я под впечатлением прибежал домой и выпросил у бабушки рубль. Поехал в Армавир на попутной машине, он находился в 12 километрах от нашей станицы. Там купил пять красок и сразу разрисовал бабушкин сундук. Махом! Настолько было интересно!»
Клевцов вспоминает середину 50-х годов и замечает, что, несмотря на конец сталинских времен, художники «по инерции все время делали копии»:
«Сталин разрешал копировать не всех художников, а более таких приближенных — как Репин. Он их называл русскими художниками. Хотя Репин, если вы знаете его биографию, во время революции сбежал в Финляндию. Но тем не менее такие его работы, как „Арест пропагандиста”, „Бурлаки на Волге“ более подходили к той идеологии, которую Сталин проводил».
Неугодных советскому руководству живописцев, например, авангардистов, арестовывали и «отправляли копать на Сырдарью».
Со временем в станице Виктора Клевцова образовалась группа молодых художников, в которую вошел и он сам. В середине 50-х все поступили в художественную школу в Кропоткине.
Однако получить высшее художественное образование Виктору Евстафьевичу так и не удалось. После школы 17-летний юноша планировал поступить в Заочный народный университет искусств, но мать была категорически против.
«Нужно было сдавать рисунки по почте, и в течение года я должен был раза четыре ездить в Москву. На путь уходило около дня. У матери нас трое, отец погиб. Она как узнала, за голову схватилась: „Ты че придумал? Зачем это? Кто тебе будет деньги давать?“. Отставили это дело...»
Творчество в жизни Клевцова временно уступило место службе в армии — его определили на заставу в Армению. Поначалу молодой художник никому не рассказывал о своем таланте — стеснялся. Спустя год терпение лопнуло.
«Я тихо, спокойно договорился со старшиной, спросил: „Можно, сделаю в столовую две картины?“. Он спросил: „А ты что, можешь?“. Я говорю: „Да“. Он спросил: „А что для этого надо?“. Я говорю: „Хорошая простынь и подрамник“. Краски у меня были, мать прислала посылку. Краски копейки стоили по тем временам. Ну вот и сделали тайно, выставили. И пошел триумф у меня».
Во время службы Клевцов месяц работал «под вдохновением» над картинами к выставке, посвященной погранвойскам, которую организовывал в Москве председатель КГБ Александр Шелепин. Из семи холстов только три вернулись к автору по завершении экспозиции, остальные работы разобрали военные.
После армии Виктор Евстафьевич вместе с друзьями переехал в Красноярск — возводить алюминиевый завод. Но на стройке поработать ему так и не довелось, потому что подрядные организации «заманивали» в город молодых специалистов. Тогда один из товарищей Клевцова устроился электриком в автохозяйство, а его самого взяли туда же художником-оформителем. Шел 1963 год.
Спустя полтора года алюминиевый завод запустили, там организовали курсы электролизников.
«Мы ринулись туда. Заработки большие. Обещали по 500 рублей, это в то время были большие деньги. 500 в итоге не было, но с 300 мы начинали работать».
После курсов Клевцов устроился на КрАЗ электролизником, параллельно его использовали как художника-оформителя. В то же время он занимался в художественной студии, которую вел красноярский художник Владимир Башмаков со своей женой Светланой.
Со временем у Виктора Евстафьевича, как у лучшего художника на заводе, появилась отдельная мастерская. Клевцов в числе прочего занимался и агитками, причем, по его утверждению, художники «делали их с удовольствием». Еще он в течение 10 лет рисовал портреты руководителей, которые заказывал профсоюз.
«Художников много было, в каждой организации, но они бедствовали, потому что им не давали воли, свободы. Они ждали только праздников, когда шли заказы от каждой партии, от политбюро, — вспоминает Клевцов. — На картинах, в основном, просили изображать стройку, темных, грязных людей на фоне дыма. Соцреализм. Это все продолжалось до 1990 года, мне кажется. Потом разрешили рисовать свободно, и я подключился. Открылись магазинчики, где можно было свою картину выставить. Магазины забирали большие проценты: по 40% брали».
Но в новой России у художников появились новые преграды. Одна из них — дорогие краски.
«Сейчас один тюбик масляных красок стоит 500 рублей. Это жутко дорого, я даже сейчас не знаю, как занимаются ребята. Правда, я сейчас и не вижу, чтобы ходили с этюдниками, как это было в 60-е годы. Тогда группы целые ходили с этюдниками. Вероятно, все вытеснила компьютерная техника».
Несмотря на это, рисовать Клевцов не перестает. Он по-прежнему создает копии известных художников (Куинджи, Иванов и другие) и пишет собственные картины. Холстом для некоторых служит собственный двор Виктора Евстафьевича. Сначала он по просьбе соседа раскрасил дерево под окнами, затем перешел на стены гаражей, где изобразил пейзажи в разные времена года. Живопись и общение с людьми спасают пенсионера от мыслей о гибели сына в автокатастрофе — об утрате Клевцов говорит между прочим, неохотно.
«Гаражная» живопись нравится и местным мальчишкам — они приносят пенсионеру краски, наблюдают за процессом и даже пробуют что-то изобразить.
«Сейчас у меня нет конкретного направления. Что попросят, то я и делаю. Людям нравится больше всего реализм, чтобы натуральное было. Мне самому нравится природа. Я все время листаю, рассматриваю художников, например, канадских и скандинавских, потому что у них природа чувствуется. Интересовался Клодом Моне. Он терял зрение, а так делал интересно, что я думаю, что, может, при потере зрения, с такой поволокой, краски по-другому смотрятся?».
Оставлять дело всей жизни Виктор Клевцов не планирует. Говорит, все, что он делает, — для людей и, возможно, его картины «останутся у кого-то в памяти».
Источник: "Проспект мира", prmira